Том докурил сигарету и кинул её под ноги, придавил краем кеда и немного надавил, выслушав Генриетту,  он сдавлено улыбнулся и вновь посмотрел на неё. – Полюбить? Ха… смешно… нет любви на свете, нет… - повторил Томас, как заезженная пластинка и вновь немного погрустнел, но всё-таки на его устах сеяла улыбка. – Точнее… вот говорят, что любовь - это что-то чудесное, прекрасное и возвышенное… но, нет… нет ничего подобного, любовь – это боль и проще в неё не верить, так как это делаю я! – немного гордо заявил Томас и посмотрел куда-то вдаль, где он заметил силуэт, но потом подумав, решил, что это всего лишь игра его воображения, ведь он столько выпил, да и туман появился, не удивительно, что всякая фигня мерещится. – Вот с этим слово нёчто я согласен…. Полностьюююю – парень натянул улыбку и вновь закурил, ему уже было плевать, что он губит своё здоровье, вот хотелось закурить и он закурил.

Да, именно после аварии Томас запил, стал курить, как паровоз, гулять и не обращать внимания на брата, жить разгульной жизнью, плевать на всех и вся, а главное считать это всё нормальным. Но вот сейчас, вспоминая слова Дэни и разговаривая с Генриеттой, в нем просыпалось что-то от старого Тома, то чего бы новый Старший Каулитц не потерпел, а это неуверенность, страх и желание не верить простым словам… вроде бы когда-то таким желанным… но вот Кау уже давно не верит в любовь, не верит, просто потому что и к этому факту он привык, привык не верить… он вообще уже мало кому верит… верит себе и своему разуму… 
- Ты думаешь, что я убегаю? С чего ты взяла? – вновь поёжившись, переспросил Каулитц, поправляя кепку, что сместилась чуть левее, а этого Кау не терпел, всё должно быть идеально.  – Ммм… да так, просто… это… я уже не помню… это был перед тем, как я выпил – заявил Томас  туша вторую сигарету и закуривая третью.

Том посмотрел на Этту и послушно выкинул сигарету, затаптывая ногой и переводя свой взгляд куда-то в сторону, сейчас хотелось забыться и почувствовать хоть чуть-чуть тепла, но сигареты его лишили, точно так же, как маленького мальчика лишили погремушки. Ведь сейчас согревала, хоть чуть-чуть, но согревала эта тлеющая сигарета, Тома глубоко вздохнул. – Генриетта… вот посмотри на меня, во что я превратился… но я же не жалею, мне глубоко наплевать  практически на всех и вся, вот такой я, мне самому тошно, но в одно и тоже время плевать… я уже запутался и хочу выпить! Чёрт! Какого этот абсент закончился? – нервно проговорил Каулитц, поглядывая на пустую бутылку, которая уже укатилась к краю дороги. – Мне нужно выпить… - добавил уже и так пьяный Томас.

- Этта… Этта… тебе не понять… мне уже на всё наплевать, я желаю поскорей прожить эту никчёмную жизнь и вообще не понимаю, зачем я живу… зачем? Что бы видеть, как всё, чего я добивался, ват так запросто не стало? Это что-то вроде мучения… - проговорил Томас, смотря девушке в глаза и почему-то пугаясь, видя блеск в её глазах, видя отголоски злости, это заставило поёжиться. В этом виноват Билл… Заключил про себя Тома, ходя думал уже совсем иначе. Ха-ха-ха! Том! Ты дегенерируешь!  Причём тут Билл? Это ты виноват, ты всё испортил, это ты ненавидишь своего собственного брата, а за что? За просто так! Единственное, что у тебя осталось, так это гордость! Именно по этому ты не можешь извинится, признать вину! Ты этого не хочешь, именно по этому убеждаешь себя, что виноват Билл!!! Какая же ты сволочь Том!!! Эти слова крикам отдавались в его голове, казалось, что у него проснулось второе я, которое начала диктовать свои правила. А ну заткнись! Заткнул свой внутренний голос Том, думая, что уже совсем сошёл с ума, ибо разговаривает сам с собой. – Помочь? А мне помощь не нужна, ибо я возвращаться не  собираюсь, привыкайте – с долей обиды, как будто  он маленький ребёнок произнёс Томас.

- По моему за столько лет знакомства можно было понять, что мене переубеждать просто бесполезно, не прокатит – заключил Томас, приглашая внутренний голос,  который продолжал всё-таки что-то говорить, короткие фразы, но в сё же… - Всё так, как должно было быть… только не ясно… зачем я этому миру, вот зачем? Чтобы страдать, что бы меня жалели? Я этого не умею и ненавижу жалость, хотя я жалок и жалость самое обычное чувства связанное со мной! – добавил парень и потянулся к следующее сигарете, но посмотрев на Генриетту, как-то сразу передумал её доставать. Билл... Это он, да это он… Говорил Тома, я внутренний голос твердил обратное. Нет, это ты Каулитц! Ты! Ты не сберёг брата, а обещал же всегда быть рядом! Любить, как не как!!!! Твердил он, а Томас лишь умолял его заткнуться, но потом вслушался в слова и замер. Ведь ты его любил… ты хотел, что бы он был рядом, ведь он частичка тебя, он твой брат, самый родной человек… ты просил, чтобы он остался и побыл с тобой, обнял… я сейчас как будто бежишь. Продолжал голос. Всё, заткнись! Всё равно ты ничего от меня не дождёшься!  И голос умолк… - Братишка… - тихо прошептал парень, еле-еле слышно. Нет, чушь! Тут Томас посмотрел на красное зарево рассвета.

Томас сидел и смотрел на восход солнце, впервые что-то за долгое время его заворожило, он смотрел не отрываясь, как будто ощущая некое тепло, хотя тепла и в помине не было. Все эти краски напоминали ему ярку палитру детства, когда всё было хорошо, когда не нужно было о чём либо беспокоится, тогда он был ребёнком… таким счастливым, целеустрёмлённым  и наивным, а сейчас… он познал всю грязь этого мира, познал изнутри и от этого становилось тошно, хотелось вернутся туда, где было так хорошо и беззаботно… туда, где был брат… рядом, улыбался и был так же целеустремлён, не так как сейчас… Сейчас тот раскис и просто считает, что кто-то его должен пожалеть, но его не должны посещать подобные мысли, он должен чего-то добиваться.
Увидев, как что-то мелькнуло в дали, Том пошатнулся. – Едрён батон! – вырвалось у него, но он сразу же прикрыл рот ладонью. – Да, видел… - прошептал Каулитц, принимая это за очередной глюк после такого количества выпитого.

- Холодно, тепло, разницы никакой – сказал задумчиво Каулитц и посмотрел куда-то в сторону, его голос звучал как-то отрешённо, он как будто был где-то далеко, точнее его мысли были сейчас не здесь, он думал о много, но в тоже время не о чём, в его голову просто врывались новые мысли, засоряя и до того перегруженную голову. Но услышав следующую фразу девушки, Томас как будто вернулся, он посмотрел на Этту и легко улыбнулся, разглядывая черты её лица. – Если честно то и я на тебя ещё в таком ракурсе на смотрел, обычно это я смотрел сверх вниз, а не наоборот – Каулитц тихо рассмеялся и ему захотелось обнять девушку, он забрался на спинку скамейки и уселся рядом с Генриеттой и одной рукой приобнял её, положив ладонь на плечо.

- Теплая? Тебе что холодно? – спросил парень, поглядывая на подругу и почему-то улыбаясь, он уже давно вот так просто не улыбался, ибо эта улыбка была не натянутой, а самой, что есть настоящей. Приобняв девушку крепче, чтобы той не было холодно, Томас немного повернул голову и посмотрел куда-то вдаль, туда, куда уходила дорого, казалось, что она не имеет конца, но тогда если подумать, то она не имеет и начала. Капельку прищурившись, Каулитц продолжал смотреть, и тут ему показалось, что там вдали он заметил идущий силуэт, это заставило гитариста дёрнуться, но буквально через пару секунду этот мираж исчез, и Томас был уверен, что ему привиделся Билл. Почему? А он не мог это объяснить, просто знал и всё.  – Хороший? Нет, Этта, я не хороший… в каких либо планах… нет, я давно уже не тот Томас… я уже просто тень, но всё-таки я живу и значит… что-то во мне осталось, что-то человечное… - парень горько усмехнулся и перевёл взгляд на девушку, поглаживая ей ладонью по руке, как бы пытаясь согреть. – Тогда у меня слишком много минусов и совсем мало плюсов! – Каулитц Старший рассмеялся и вновь улыбнулся.

- Да нет , Этта,  не тот же – тихо сказал Том, с каким-то сожалением, но всё-таки слабо улыбнулся. Он не считал себя прежним, ибо стал последней сволочью и он это знал точно, ему было всё слабо говоря побоку, главное было пережить день, напиться где-нибудь в баре и  вернуться домой под утро, завалится спать и проспать часиков  так до шести, а потом вновь по заученному сценарию.  Ему было плевать на людей, в особенности на тех, кто косо на него смотрел, но нужно признаться, что всё-таки ему не было наплевать на друзей, потому что если бы это было так, сейчас Томас бы, не сидел рядом с Эттой и не пытался бы её согреть.  Да он опустился на дно, но всё-таки где-то в глубине души, он отчаянно рвался наверх, туда, где есть и был настоящий Том Каулитц!
Почувствовав прикосновения Генриетты, парень почему-то улыбнулся, переводя свой взгляд опять на девушку.  Но тут он вновь повернул голову, ибо вот эта ситуация начинала ему не нравится xD

Когда девушку немного отошла, разговаривая по телефону, Томас сначала не особо заострил на этом внимание, он лишь отвернулся  и хотел уже вновь закурить, но почему достав пачку сигарет, почувствовал отвращение.  Засунув сигареты обратно в карман джинсов, Каулитц прислушался к словам Генриетты, хотя понять он их не мог, но вот тон Этты его почему-то испугал, в особенности тогда, когда девушку перешла на крик. А когда телефон полетел вниз и разбился об землю, парень вообще был ошарашен и чуть не свалился со скамейки, но удержался. Но на этом буйство девушки не закончилось и Томас забеспокоился. -  Ты не должна перед мной извинятся – сказал Каулитц Старший и поежившись, посмотрел на подругу. – Что случилось, Этта? – спросил он.